Гарри Белафонте, 96 лет, умер; Барьер

Реклама

Поддерживается

В 1950-е годы, когда сегрегация еще была широко распространена, его восхождение в высший эшелон шоу-бизнеса имело историческое значение. Но его главным приоритетом были гражданские права.

Питер Кипньюс

Гарри Белафонте, который штурмовал поп-чарты и разрушил расовые барьеры в 1950-х годах своим очень личным брендом фолк-музыки, а также стал динамичной силой в движении за гражданские права, умер во вторник в своем доме в Верхнем Вест-Сайде. Манхэттена. Ему было 96.

Причиной стала застойная сердечная недостаточность, сказал Кен Саншайн, его давний представитель.

В то время, когда сегрегация все еще была широко распространена, а черные лица все еще были редкостью на больших и маленьких экранах, восхождение г-на Белафонте в высший эшелон шоу-бизнеса было историческим. Он был не первым чернокожим артистом, преодолевшим расовые границы; Луи Армстронг, Элла Фицджеральд и другие добились славы до него. Но никто не произвел такого фурора, как он, и какое-то время никто в музыке, черный или белый, не был более великим.

Родившийся в Гарлеме в семье иммигрантов из Вест-Индии, он почти в одиночку разжег увлечение карибской музыкой такими хитами, как «Day-O (The Banana Boat Song)» и «Jamaica Farewell». Его альбом «Calypso», в который вошли обе эти песни, достиг вершины альбомного чарта Billboard вскоре после своего выпуска в 1956 году и оставался там 31 неделю. Вышедший незадолго до прорыва Элвиса Пресли, этот альбом стал первым альбомом одного исполнителя, проданным тиражом более миллиона копий.

Г-н Белафонте был столь же успешен и в качестве концертного деятеля: красивый и харизматичный, он очаровывал публику драматическими интерпретациями репертуара, охватывающего народные традиции всего мира — шумные калипсо, такие как «Матильда», рабочие песни, такие как «Lead Man Holler», нежные баллады вроде «Алых ленточек». К 1959 году он был самым высокооплачиваемым чернокожим артистом в истории, с крупными контрактами на выступления в Лас-Вегасе, в Греческом театре в Лос-Анджелесе и в «Пэлас» в Нью-Йорке.

Успех певца привел к предложениям в кино, и вскоре Белафонте стал первым чернокожим актером, добившимся большого успеха в Голливуде в качестве исполнителя главной роли. Однако его слава в кино была недолгой, и именно его дружелюбный соперник Сидни Пуатье, а не г-н Белафонте, стал первым настоящим кумиром чернокожих утренников.

Но создание фильмов никогда не было приоритетом г-на Белафонте, а спустя некоторое время и создание музыки тоже. Он продолжал выступать и в 21 веке, а также сниматься в кино (хотя у него было два долгих перерыва в работе с экраном), но с конца 1950-х годов его основным направлением деятельности были гражданские права.

В начале своей карьеры он подружился с преподобным доктором Мартином Лютером Кингом-младшим и стал не просто другом на всю жизнь, но и ярым сторонником доктора Кинга и стремления к расовому равенству, которое он олицетворял. Он вложил большую часть начального капитала в создание Студенческого координационного комитета ненасильственных действий и был одним из основных сборщиков средств для этой организации и Конференции христианских лидеров Юга, проводимой доктором Кингом.

Он предоставил деньги, чтобы освободить доктора Кинга и других борцов за гражданские права из тюрьмы. Он принял участие в Марше на Вашингтон в 1963 году. Его просторная квартира на Вест-Энд-авеню в Манхэттене стала для доктора Кинга домом вдали от дома. И он незаметно поддерживал страховой полис на жизнь доктора Кинга, бенефициаром которого была семья Кинга, и пожертвовал свои собственные деньги, чтобы гарантировать, что о семье позаботятся после убийства доктора Кинга в 1968 году.

(Тем не менее, в 2013 году он подал в суд на троих выживших детей доктора Кинга в споре по поводу документов, которые, по словам г-на Белафонте, были его собственностью и что, по словам г-на Белафонте, они принадлежали поместью Кинга. Иск был урегулирован в следующем году, и г-н Белафонте сохранил за собой владение.)

В интервью The Washington Post через несколько месяцев после смерти доктора Кинга г-н Белафонте выразил двойственное отношение к своему высокому авторитету в движении за гражданские права. Он хотел бы «иметь возможность перестать отвечать на вопросы, как если бы я был представителем своего народа», — сказал он, добавив: «Я ненавижу маршировать и ненавижу, когда мне звонят в 3 часа ночи, чтобы вызволить кошек из тюрьмы». Но, по его словам, он принял свою роль.